|
|
РУБАИ
"Ад и рай - в небесах", утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
Благородство и подлость, отвага и страх -
Всё с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже -
Мы такие, какими нас создал Аллах!
Блуднице шейх сказал: "Ты, что ни день, пьяна,
И что ни час, то в сеть другим завлечена!"
Ему на то: "Ты прав, но ты-то сам таков ли,
Каким всем кажешься?" - ответила она.
Богатством, - слова нет, - не заменить ума,
Но неимущему и рай земной - тюрьма.
Фиалка нищая склоняет лик, а роза
Смеётся: золотом полна её сума.
Боюсь, что в этот мир мы вновь не попадём,
И там своих друзей - за гробом - не найдём.
Давайте ж пировать в сей миг, пока мы живы,
Быть может, миг пройдёт - мы все навек уйдём.
Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана -
Но всё равно она обречена,
Будь ты халиф или базарный нищий,
В конечном счёте - всем одна цена.
Будь милосердна, жизнь, мой виночерпий злой!
Мне лжи, бездушия и подлости отстой
Довольно подливать! Поистине, из кубка
Готов я выплеснуть напиток горький твой.
Бушуют в келиях, мечетях и церквах,
Надежда в рай войти и перед адом страх.
Лишь у того в душе, кто понял тайну мира,
Сок этих сорных трав весь высох и зачах.
Был ли в самом начале у мира исток?
Вот загадка, которую задал нам бог.
Мудрецы толковали о ней, как хотели, -
Ни один разгадать её толком не смог.
В глуби небес - бокал, невидимый для глаз,
Он уготован там для каждого из нас.
Поэтому, мой друг, к его краям устами
Прильни безропотно, когда придёт твой час.
В молитве и посте я, мнилось мне, нашёл
Путь к избавлению от всех грехов и зол;
Но как-то невзначай забыл про омовенье,
Глоток вина хлебнул, - и прахом пост пошёл.
В полях - межа. Ручей. Весна кругом.
И девушка идёт ко мне с вином.
Прекрасен миг! А стань о вечном думать,
И кончено: поджал бы хвост щенком!
В этом мире на каждом шагу - западня.
Я по собственной воле не прожил и дня.
Без меня в небесах принимают решенья,
А потом бунтарём называют меня!
В этом мире не вырастет правды побег.
Справедливость не правила миром вовек.
Не считай, что изменишь течение жизни,
За подрубленный сук не держись, человек!
"Вино пить - грех". Подумай, не спеши!
Сам против жизни явно не греши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души.
Влюблённый на ногах пусть держится едва,
Пусть у него гудит от хмеля голова.
Лишь трезвый человек заботами снедаем,
А пьяному ведь всё на свете трын-трава.
Вместо солнца весь мир озарить - не могу,
В тайну сущего дверь отворить - не могу.
В море мыслей нашёл я жемчужину смысла,
Но от страха её просверлить не могу.
Водой небытия зародыш мой вспоён,
Огнём страдания мой мрачный дух зажжён;
Как ветер, я несусь из края в край вселенной
И горсточкой земли окончу жизни сон.
Волшебства о любви болтовня лишена,
Как остывшие угли - огня лишена,
А любовь настоящая жарко пылает,
Сна и отдыха, ночи и дня лишена.
Вот снова день исчез, как ветра лёгкий стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошёл, и дне, что не рождён.
Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет.
На все загадки в нём сумел найти ответ,
Сумел преодолеть все узы и преграды,
Лишь узел твой, о смерть, мной не распутан, нет!
Вчера на кровлю шахского дворца
Сел ворон. Череп шаха - гордеца
Держал в когтях и спрашивал: "Где трубы?
Трубите шаху славу без конца!"
Вы говорите мне: "За гробом ты найдёшь
Вино и сладкий мёд. Кавсер и гурий". Что ж,
Тем лучше. Но сейчас мне кубок поднесите:
Дороже тысячи в кредит - наличный грош.
Вы, злодейству которых не видно конца,
В судный день не надейтесь на милость творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца.
Где б ни алел тюльпан и роза не цвела,
Там прежде кровь царей земля в себя впитала.
И где бы на земле ни выросла фиалка,
Знай, - родинкой она красавицы была.
Где теперь эти люди мудрейшие нашей земли?
Тайной нити в основе творенья они не нашли.
Как они суесловили много о сущности бога, -
Весь свой век бородами трясли - и ушли.
Гонит рок нас по жизни битой, как мячи,
Ты то влево, то вправо беги - и молчи.
Только тот, кто устроил нам бешеный гон,
Он один знает смысл его скрытых причин.
Горе сердцу, которое льда холодней,
Не пылает любовью, не знает о ней.
А для сердца влюблённого - день, проведённый
Без возлюбленной, - самый пропащий из дней!
Грех Хайям совершил и совсем занемог,
Пребывает в плену бесполезных тревог:
Верь, господь потому и грехи позволяет,
Чтоб потом нам простить он по-божески смог.
Да, лилия и кипарис - два чуда под луной,
О благородстве их твердит любой язык земной.
Имея десять языков, она всегда молчит,
А он, имея двести рук, не тычет ни одной.
Даже самые светлые в мире умы
Не смогли разогнать окружающей тьмы.
Рассказали нам несколько сказочек на ночь -
И отправились, мудрые, спать, как и мы.
Двести лет проживёшь - или тысячу лет -
Всё равно попадёшь муравьям на обед.
В шёлк одет или в жалкие тряпки одет,
Падишах или пьяница - разницы нет!
День завтрашний от нас густою мглой закрыт,
Одна лишь мысль о нём пугает и томит.
Летучий этот миг не упускай! Кто знает,
Не слёзы ли тебе грядущее сулит?
Джемшида чашу я искал, не зная сна
Когда же мной была земля обойдена,
От мужа мудрого узнал я, что напрасно
Так далеко ходил, - в моей душе она.
Джемшид - легендарный царь древнего иранского эпоса, обладавший чашей, в которой отражался весь мир.
Дивлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух
Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух,
Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью,
Покуда жизненный огонь в нём не потух.
Диктует любовь роковое условье:
Сердечными ранами платим и кровью.
Вот гребень - на сотни кусков расщепился,
Чтоб милых волос лишь коснуться с любовью.
Для тех, кто искушён в коварстве нашей доли,
Все радости и все мученья не одно ли?
И зло и благо нам даны на краткий срок, -
Лечиться стоит ли от мимолётной боли?
Доколе будешь нас корить, ханжа ты скверный,
За то, что к кабаку горим любовью верной?
Нас радуют вино и милая, а ты
Опутан четками и ложью лицемерной.
Друг, в нищете своей отдай себе отчёт!
Ты в мир ни с чем пришёл, могила всё возьмёт.
"Не пью я, ибо смерть близка!, - мне говоришь ты;
Но пей ты иль не пей, она в свой час придёт.
До рождения ты ни нуждался ни в чём,
А родившись, нуждаться во всём обречён.
Только сбросивши гнет ненасытного тела,
Снова станешь свободным, как бог, богачом.
Если б я властелином судьбы своей стал -
Я бы всю её заново перелистал
И, безжалостно вычеркнув скорбные строки,
Головою от радости небо достал!
Если гурия страстно целует в уста,
Если твой собеседник мудрее Христа,
Если лучше небесной Зухры музыкантша -
Всё не в радость, коль совесть твоя не чиста!
Если есть у тебя для житья закуток -
В наше подлое время - и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин -
Счастлив ты и воистину духом высок.
Если жизнь всё равно неизбежно пройдёт -
Так пускай хоть она безмятежно пройдёт!
Жизнь тебя, если будешь весёлым, утешит,
Если будешь рыдать - безутешно пройдёт.
Если жизнь твоя нынче, как чаша, полна -
Не спеши отказаться от чаши вина.
Все богатства судьба тебе дарит сегодня -
Завтра, может случиться, ударит она!
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба -
Мне плевать на твою справедливость, творец!
Если низменной похоти станешь рабом -
Будешь в старости пуст, как покинутый дом.
Оглянись на себя и подумай о том,
Кто ты есть, где ты есть и - куда же потом?
Жестокий этот мир нас подвергает смене
Безвыходных скорбей, безжалостных мучений.
Блажен, кто побыл в нём недолго и ушёл,
А кто не приходил совсем - ещё блаженней.
Жизнь уходит из рук, надвигается мгла,
Смерть терзает сердца и кромсает тела,
Возвратившихся нет из загробного мира,
У кого бы мне справиться: как там дела?
За мгновеньем мгновенье - и жизнь промелькнёт…
Пусть весельем мгновение это блеснёт!
Берегись, ибо жизнь - это сущность творенья,
Как её проведёшь, так она и пройдёт.
Запрет вина - закон, считающийся с тем,
Кем пьётся, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить - признак мудрости, а не порок совсем.
Звёздный купол - не кровля покоя сердец.
Не для счастья воздвиг это небо творец.
Смерть в любое мгновение мне угрожает.
В чём же польза творенья? - Ответь, наконец!
Зёрна наших надежд до конца не соберём,
Уходя, не захватим ни сад и ни дом.
Пока жив, достоянье истрать на друзей,
Чтобы недруг его не присвоил потом.
Из всех, которые ушли в тот дальний путь,
Назад вернулся ли хотя бы кто-нибудь?
Не оставляй добра на перекрёстке этом:
К нему возврата нет, - об этом не забудь.
Из допущенных в рай и повергнутых в ад
Никогда и никто не вернулся назад.
Грешен ты или свят, беден или богат -
Уходя, не надейся и ты на возврат.
Изваял эту чашу искусный резец
Не затем, чтоб разбил её пьяный глупец.
Сколько светлых голов и прекрасных сердец
Между тем разбивает напрасно творец!
Каждый молится богу на собственный лад.
Всем нам хочется в рай и не хочется в ад.
Лишь мудрец, постигающий замысел божий,
Адских мук не страшится и раю не рад.
Книга жизни моей перелистана - жаль!
От весны, от веселья осталась печаль.
Юность - птица! Не помню, когда прилетела
И когда унеслась, легкокрылая, в даль.
Ко мне ворвался ты, как ураган, господь,
И опрокинул мне с вином стакан, господь!
Я пьянству предаюсь, а ты творишь бесчинства?
Гром разрази меня, коль ты не пьян, господь!
Когда б в желаниях я быть свободным мог
И власть бы надо мной утратил злобный рок,
Я был бы рад на свет не появляться вовсе,
Чтоб не было нужды уйти чрез краткий срок.
Когда б ты жизнь постиг, тогда б из темноты
И смерть открыла бы тебе свои черты.
Теперь ты сам в себе, а ничего не знаешь, -
Что ж будешь знать, когда себя покинешь ты?
Когда б я отравил весь мир своею скверной -
Надеюсь, ты б меня простил, о милосердный?
Но ты ведь обещал в нужде мне руку дать:
Не жди, чтоб сделалась нужда моя безмерной.
Когда вселенную настигнет день конечный,
И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный,
Я, за полу схватив создателя, опрошу:
"За что же ты меня убил, владыка вечный?"
Когда вы за столом, как тесная семья,
Опять усядетесь, - прошу вас, о друзья,
О друге вспомянуть и опрокинуть чашу
На месте, где сидел средь вас, бывало, я.
Когда ты для меня слепил из глины плоть,
Ты знал, что мне страстей своих не побороть;
Не ты ль тому виной, что жизнь моя греховна?
Скажи, за что же мне гореть в аду, господь?
Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив;
Ведь всё равно в тот мир предстанешь неимущем.
Кто в тайны вечности проник? Не мы, друзья,
Осталась тёмной нам загадка бытия.
За пологом про "я" и "ты" порою шепчут,
Но полог упадёт - и где мы, ты и я?
Кто урод, кто красавец - не ведает страсть:
В ад согласен безумец влюблённый попасть.
Безразлично влюблённым, во что одеваться,
Что на землю стелить, что под голову класть.
Кумир мой, вылепил тебя таким гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты - праздник украшать собой имеешь дар.
Кумир мой - горшая из горьких неудач!
Сам ввергнут, но не мной, в любовный жар и плач.
Увы, надеяться могу ль на исцеленье,
Раз тяжко занемог единственный мой враг?
Ловушки, ямы на моём пути -
Их бог расставил и велел идти.
И всё предвидел. И меня оставил.
И судит! Тот, кто не хотел спасти!
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Миром правят насилие, злоба и месть.
Что ещё на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть - их по пальцам легко перечесть.
Мне, господь, надоела моя нищета,
Надоела надежд и желаний тщета.
Дай мне новую жизнь, если ты всемогущий!
Может, лучше, чем эта, окажется та.
Мне так небесный свод сказал: "О человек,
Я осуждён судьбой на этот страшный бег.
Когда б я властен был над собственным вращеньем,
Его бы я давно остановил навек".
Мне свят весёлый смех иль пьяная истома,
Другая вера мне иль ересь незнакома.
Я спрашивал судьбу: "Кого же любишь ты?"
Она в ответ: "Сердца, где радость вечно дома".
Много ль проку от наших молитв и кадил?
В рай лишь тот попадёт, кто не в ад угодил.
Что кому на роду предначертано будет -
До начала творенья господь утвердил!
Моей руке держать кувшин вина - отрада;
Священных свитков ей касаться и не надо:
Я от вина промок; не мне, ханжа сухой,
Не мне, а вот тебе опасно пламя ада.
Мой совет: будь хмельным и влюблённым всегда.
Быть сановным и важным - не стоит труда.
Не нужны всемогущему господу-богу
Ни усы твои, друг, ни моя борода!
Мы - послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.
Мы пьём не потому, что тянемся к веселью,
И не разнузданность себе мы ставим целью.
Мы от самих себя хотим на миг уйти
И только потому к хмельному склонны зелью.
Мы чистыми пришли, - с клеймом на лбах уходим,
Мы с миром на душе пришли, - в слезах уходим.
Омытую водой очей и кровью жизнь
Пускаем на ветер и снова в прах уходим.
Муж учёный, который мудрее муллы,
Но бахвал и обманщик, - достоин хулы.
Муж, чьё слово прочнее гранитной скалы, -
Выше мудрого, выше любой похвалы!
Мужи, чьей мудростью был этот мир пленён,
В которых светочей познанья видел он,
Дороги не нашли из этой ночи тёмной,
Посуесловили и погрузились в сон.
На розах блистанье росы новогодней прекрасно,
Любимая - лучшее творенье господне - прекрасна.
Жалеть ли минувшее, бранить ли его мудрецу?
Забудем вчерашнее! Ведь наше Сегодня - прекрасно.
На чьём столе вино, и сладости, и плов?
Сырого неуча. Да, рок - увы - таков!
Турецкие глаза - красивейшие в мире -
Находим у кого? Обычно у рабов.
"Надо жить, - нам внушают, - в постах и труде.
Как живёте вы - так и воскреснете-де!"
Я с подругой и с чашей вина неразлучен -
Чтобы так и проснуться на Страшном суде.
Нам жизнь навязана: её водоворот
Ошеломляет нас, но миг один - и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни,
Приход бессмысленный, бессмысленный уход!
Нам с гуриями рай сулят на свете том
И чаши, полные пурпуровым вином.
Красавиц и вина бежать на свете этом
Разумно ль, если к ним мы всё равно придём?
Напрасно ты винишь в непостоянстве рок;
Что не в накладе ты, тебе и невдомёк.
Когда б он в милостях своих был постоянен,
Ты б очереди ждать своей смерти мог.
Нас, пьяниц, не кори! Когда б господь хотел,
Он ниспослал бы нам раскаянье в удел.
Не хвастай, что не пьёшь - немало за тобою,
Приятель, знаю я гораздо худших дел.
Не давай убаюкать себя похвалой -
Меч судьбы занесён над твоей головой.
Как ни сладостна слава, но яд наготове
У судьбы. Берегись отравиться халвой!
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся как с данной тебе напрокат.
Не моли о любви, безнадёжно любя,
Не броди под окном у неверной, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим -
Может статься, тогда и полюбят тебя.
Не одерживал смертный над небом побед.
Всех подряд пожирает земля-людоед.
Ты пока ещё цел? И бахвалишься этим?
Погоди! попадёшь муравьям на обед!
Небо сердцу шептало: "Я знаю - меня
Ты поносишь, во всех своих бедах виня.
Если б небо вращеньем своим управляло -
Ты бы не было, сердце, несчастным ни дня!"
Недолог розы век: чуть расцвела - увяла,
Знакомство с ветерком едва свела - увяла.
Недели не прошло, как родилась она,
Темницу тесную разорвала - увяла.
О, если б каждый день иметь краюху хлеба,
Над головою кров и скромный угол, где бы
Ничьим владыкою, ничьим рабом не быть!
Тогда благословить за счастье можно б небо
О, как безжалостен круговорот времён!
Им ни один из всех узлов не разрешён:
Но, в сердце чьём-нибудь едва заметив рану,
Уж рану новую ему готовит он.
О сердце, твой удел, - вовек не зная сна,
Из чаши скорби пить, испить её до дна.
Зачем, душа, в моём ты поселилась теле,
Раз из него уйти ты всё равно должна?
Опасайся плениться красавицей, друг!
Красота и любовь - два источника мук.
Ибо это прекрасное царство не вечно:
Поражает сердца и уходит из рук.
От веры к бунту - лёгкий миг один.
От правды к тайне - лёгкий мин один.
Испей полнее молодость и радость!
Дыханье жизни - лёгкий миг один.
От страха смерти я, - поверьте мне, - далёк:
Страшнее жизни что мне приготовил рок?
Я душу получил на подержанье только
И возвращу её, когда наступит срок.
От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита:
И с нищим, и с царём она равно крута.
Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,
Всё прочее - поверь! - одна лишь суета.
Общаясь с дураком, не оберёшься срама.
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.
Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, - поглядите, -
Какое множество ослов пасёт Аллах!
Однажды встретился пред старым пепелищем
Я с мужем, жившим там отшельником и нищим;
Чуждался веры он, законов, божества:
Отважнее его мы мужа не отыщем.
Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг…
Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чём нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?
Охотно платим мы за всякое вино,
А мир? Цена ему - ячменное зерно.
"Окончив жизнь, куда уйдём?" Вина налей мне
И можешь уходить, - куда, мне всё равно.
Пей, ибо скоро в прах ты будешь обращён.
Без друга, без жены твой долгий будет сон.
Два слова на ухо сейчас тебе шепну я:
"Когда тюльпан увял, расцвесть не может он".
Под этим небом жизнь - терзаний череда,
А сжалится ль оно над нами? Никогда.
О нерождённые! Когда б о наших муках
Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда.
Попрекают Хайяма числом кутежей
И в пример ему ставят непьющих мужей.
Были б столь же заметны другие пороки -
Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей?
Порою некто гордо мечет взгляды: "Это я!"
Украсит золотом свои наряды: "Это я!"
Но лишь пойдут на лад его делишки,
Внезапно смерть выходит из засады: "Это я!"
Приход наш и уход загадочны, - их цели
Все мудрецы земли осмыслить не сумели.
Где круга этого начало, где конец,
Откуда мы пришли, куда уйдём отселе?
Пришёл он, моего жизнекрушенья час;
Из тёмных волн, увы, я ничего не спас!
Джемшида кубок я, но миг - и он разбился;
Я факел радости, но миг - и он погас.
Пусть не томят тебя пути судьбы проклятой,
Пусть не волнуют грудь победы и утраты.
Когда покинешь мир - ведь будет всё равно,
Что делал, говорил, чем запятнал себя ты.
По утру просыпается роза моя,
На ветру распускается роза моя.
О жестокое небо! Едва распустилась -
Как уже осыпается роза моя.
Прославься в городе - возбудишь озлобленье,
А домоседом стань - возбудишь подозренье,
Не лучше ли тебе, хотя б ты Хызром был,
Ни с кем не знаться, жить всегда в уединеньи?
Хызр - чудотворец, хранитель источника живой воды.
Раз желаньям, творец, ты предел положил,
От рожденья поступки мои предрешил,
То, выходит, грехи я не сам совершил,
А лишь в меру тобою отпущенных сил.
Раз не нашею волей вершатся дела,
Беззаботному сердцу и честь, и хвала!
Не грусти, что ты смертен, не хмурься в печали, -
Так, пожалуй, ведь станет и жизнь не мила.
Разум к счастью стремится, всё время твердит:
"Дорожи каждым мигом, пока не убит!
Ибо ты - не права, и когда тебя скосят -
То земля тебя заново не возродит".
Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз
Я ей взгляну в лицо, когда придёт мой час.
И стоит ли жалеть, что я - кровавой слизи,
Костей и жил мешок - исчезну вдруг из глаз?
Растить в душе побег унынья - преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья.
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья.
Рыба утку спросила: "Вернётся ль вода,
Что вчера утекла? Если - да, то - когда?"
Утка ей отвечала: "Когда нас поджарят -
Разрешит все вопросы сковорода!"
С тех пор, как отличать я руки стал он ног,
Ты руки мне связал, безмерно подлый рок,
Но взыщешь и за дни, когда мне не сверкали
Ни взор красавицы, ни пьяных гроздий сок.
Сей мир, в котором ты живёшь, - мираж, не боле:
Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли?
С мученьем примирись и с роком не воюй:
Начертанное им стереть мы в силах, что ли?
Сказала роза: "Ах, на розовый елей
Краса моя идёт, который нет милей!" -
"Кто улыбался миг, тот годы должен плакать", -
На тайном языке ответил соловей.
Скажи, за что меня преследуешь, о небо?
Будь камни у тебя, ты все их слало мне бы.
Чтоб воду получить, я должен спину гнуть,
Бродяжить должен я из-за краюхи хлеба.
Словно ветер в степи, словно в речке вода,
День прошёл - и назад не придёт никогда.
Будем жить, о подруга моя, настоящим!
Сожалеть о минувшем не стоит труда.
Словно солнце, горит, не сгорая, любовь.
Словно птица небесного рая - любовь.
Но ещё не любовь - соловьиные стоны.
Не стонать, от любви умирая, - любовь!
То, что бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося.
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.
Тот, кто следует разуму, - доит быка,
Умник будет в убытке наверняка!
В наше время доходней валять дурака,
Ибо разум сегодня в цене чеснока.
Тревога вечная мне не даёт вздохнуть,
От стонов горестных моя устала грудь.
Зачем пришёл я в мир, раз - без меня ль, со мной ли
Всё так же он вершит свой непонятный путь?
Ты видел мир, но всё, что ты видал, - ничто,
Всё то, что говорил ты и слыхал, - ничто.
Итог один, весь век ты просидел ли дома,
Иль из конца в конец мир исшагал, - ничто.
Ты задался вопросом: что есть Человек?
Образ божий. Но логикой бог пренебрёг:
Он его извлекает на миг из пучины -
И обратно в пучину швыряет навек.
Ты к людям милосерд? Да нет же, непохоже!
Изгнал ты грешника из рая отчего же?
Заслуга велика ль послушного простить?
Прости ослушника, о милосердный боже!
Ты не очень-то щедр, всемогущий творец:
Сколько в мире тобою разбитых сердец!
Губ рубиновых, мускусных локонов сколько
Ты, как скряга, упрятал в бездонный ларец.
Ты сегодня не властен над завтрашним днём,
Твои замыслы завтра развеются сном!
Ты сегодня живи, если ты не безумен.
Ты не вечен, как всё в этом мире земном.
У мира я в плену, - я это вижу ясно:
Своею тягощусь природою всечасно.
Ни тот, ни этот мир постичь я не сумел, -
Пытливый разум свой я напрягал напрасно.
Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина - грешно.
Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод:
Коль суждено уйти - не всё ли нам равно?
Удивленья достойны поступки творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
Увидев черепки - не топчи черепка.
Берегись! Это бывших людей черепа.
Чаши лепят из них - а потом разбивают.
Помни, смертный: придёт и твоя череда!
Ужели бы гончар им сделанный сосуд
Мог в раздражении разбить, презрев свой труд?
А сколько стройных ног, голов и рук прекрасных,
Любовно сделанных, в сердцах разбито тут!
Умом ощупал я все мирозданья звенья,
Постиг высокие людской души паренья,
И, несмотря на то, уверенно скажу:
Нет состояния блаженней опьяненья.
Унылых осеней прошёл над нами ряд,
И нашей жизни дни развеял листопад.
Пей! Ведь сказал мудрец, что лишь вина дурманом
Мы можем одолеть тоски душевной яд.
Утром лица тюльпанов покрыты росой,
И фиалки, намокнув, не блещут красой.
Мне по сердцу ещё не расцветшая роза,
Чуть заметно подол приподнявшая свой.
Ухожу, ибо в этой обители бед
Ничего постоянного, прочного нет.
Пусть смеётся лишь тот уходящему вслед,
Кто прожить собирается тысячу лет.
Ученью не один мы посвятили год,
Потом других учить пришёл и нам черёд.
Какие ж выводы из этой всей науки?
Из праха мы пришли, нас ветер унесёт.
Хорошо, если платье твоё без прорех.
И о хлебе насущном подумать не грех.
А всего остального и даром не надо -
Жизнь дороже богатства и почестей всех.
Хоть мудрец - не скупец и не копит добра,
Плохо в мире и мудрому без серебра.
Под забором фиалка от нищенства никнет,
А богатая роза красна и щедра!
Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет,
Придётся всё-таки покинуть этот свет.
Будь падишахом ты иль нищим на базаре, -
Цена тебе одна: для смерти санов нет.
Чем стараться больгре именье нажить,
Чем себе, закочнев в самомненье, служить,
Чем гоняться до смерти за призрачной славой -
Лучше жизнь, как во сне, в опьяненье прожить!
Что плоть твоя, Хайям? Шатёр, где на ночёвку
Как странствующий шах, дух сделал остановку.
Он завтра на заре свои пути возобновит,
И смерти злой фарраш свернёт шатра верёвку.
Что я дружу с вином, не отрицаю, нет,
Но справедливо ли хулишь меня, сосед?
О, если б все греха рождали опьяненье!
Тогда бы слышали мы только пьяный бред.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот.
Чтоб людям угодить, полезен льстивый шёпот.
Пытался часто я лукавить и хитрить,
Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт.
Чьё сердце не горит любовью страстной к милой,-
Без утешения влачит свой век унылый.
Дни, проведённые без радостей любви,
Считаю тяготой ненужной и постылой.
Этот мир красотою Хайяма пленил,
Ароматом и цветом своим опьянил.
Но источник с живою водою - иссякнет,
Как бы ты бережливо его не хранил!
Я к гончару зашёл: он за комком комок
Клал глину влажную на круглый свой станок:
Лепил он горлышки и ручки для сосудов
Из царских черепов и из пастушьих ног.
Я к неверной хотел бы душой охладеть,
Новой страсти позволить собой овладеть.
Я хотел бы - но слёзы глаза застилают,
Слёзы мне не дают на другую глядеть!
Я однажды кувшин говорящий купил.
"Был я шахом! - кувшин безутешно вопил. -
Стал я прахом. Гончар меня вызвал из праха -
Сделал бывшего шаха утехой кутил".
Я при жизни не в силах грехов побороть,
Над душою царит ненасытная плоть.
Но я верю в великую милость господню:
После смерти простит мои кости господь.
Я пришёл - не прибавилось небу краса,
Я уйду - будут также цвести небеса.
И никто объяснить мне, наверно, не сможет,
Ухожу почему и зачем родился.
Я - школяр в этом лучшем из лучших миров.
Труд мой тяжек: учитель уж больно суров!
До седин я у жизни хожу в подмастерьях,
Всё ещё не зачислен в разряд мастеров…
Содержание |
|
|